Владислав Макаров: "Искусство - это средство познания сути своей"
("Смоленская газета", октябрь 2002 г.)
Абстрактное искусство, в
действительности, - не бунтарь. Оно лишь утверждает простую истину: мир
многомерен, и на реальность можно смотреть по-иному. Не меньше
академизма абстракционизм ищет Истину, Свет и Восторг, что на языке
религий называется Богом. Но только его Бог проявляется не через лики
печальных святых, крылатых ангелов или многоруких индуистских божеств, а
через нестандартную игру цветов, линий и звуков. Бог для него, скорее,
внутреннее переживание, выразить которое, если и возможно, то лишь идя
за пределы установленных человеческим умом правил и форм для такого
выражения. "Определить значит ограничить", - говорил Оскар Уайльд. И
абстрактное искусство намного строже академического подчиняется этой
аксиоме, обращаясь не столько к логическому и стереотипному мышлению
публики, сколько к её тонким чувствам, внутреннему опыту, интуиции...
Не будет преувеличением сказать, что абстрактная живопись и музыка
Смоленска - это Владислав Макаров. С него здесь всё начиналось, и его
энтузиазмом и убеждённостью поддерживалось. О его творчестве не раз
положительно отзывались авторитетные журналы, пишущие об искусстве.
Персональные выставки его живописи неоднократно проходили в С.-
Петербурге и Берлине. Он почётный гость международного фестиваля
импровизационной музыки им. Сергея Курёхина.
Ю. Москалёв: Когда речь заходит о Вашем творчестве, нередко
сталкиваешься с отрицанием, непониманием его, но даже воюющие с Вами
критики не могут не видеть Вашей многолетней последовательности и
убеждённости в том, что Вы делаете в искусстве. Откуда это стремление
идти столь странным путём и почему это продолжается?
В. Макаров: По-моему, это вполне типичный путь художника: искать
близкую себе форму самовыражения и затем работать на этой стезе. На пути
любого художника мы видим начало, кульминацию и финал. И на каждом из
этих этапов существуют определённые задачи: найти свой художественный
почерк, развить или углубить его; утвердить себя в социальном смысле,
чтобы в зрителях было определённое понимание... На каком этапе нахожусь
я? Думаю, на посткульминационном. Я нашёл свой стиль, развил его,
проманифестировал, т. е. показал зрителю. Теперь... ещё не финал, но мне
уже важнее найти духовную составляющую своего искусства. Говоря
философским языком, соотнести себя с Универсумом.
Я развиваюсь главным образом в трёх направлениях: как художник, как
музыкант и как... не скажу: "философ"... - как философствующий, что ли,
человек, который пытается осмыслить, почему он так рисует и играет на
виолончели. Почему именно так.
Начинал же я обычно. Смоленский худграф в 70-е годы... Самое
радикальное, что нам позволялось видеть - это Пикассо и импрессионисты.
У меня амбиций серьёзных не было. Я больше музыкой занимался, играя на
гитаре в известной смоленской группе "Цветы" песни "а ля "Битлз". Но
позже после института почувствовал, что я всё-таки художник и что мне
нужно развиваться в этом направлении. Нельзя сказать, что на меня кто-то
особенным образом повлиял. Всё шло само по себе, и я нашёл то, что мне
нравилось. Это была такая ранняя абстрактная живопись в стиле
Кандинского... Такой лирический абстракционизм. В книгах, альбомах
где-то, что-то увидел и почувствовал, что мне это нравится. Затем
потребовалось около пяти лет, чтобы выйти на уровень серьёзного
осмысления того, что я делаю. Параллельно шло развитие в музыке. Стал
искать более подходящий для себя инструмент, чем гитара, и нашёл
виолончель. Затем я попал в ту среду, где занимались такого рода
искусством. Мне помогли, поддержали. До этого я чувствовал себя
одиноким, а тут увидел, что нас много.
В начале 80-х стал выставляться и давать концерты.
Ю. Москалёв: Мне кажется, что Вы всё-таки больше музыкант,
поскольку Ваша живопись больше напоминает музыку.
В. Макаров: Да, абстрактная живопись - это та же музыка, только в
красках. В процессе работы ощущаешь некую внутреннюю музыку. И сами
краски наносишь, как играешь на виолончели... как взмах смычка.
Ю. Москалёв: Я бы назвал Вашу живопись "астральной". Чувствуется
энергия, чувствуется, что это не какой-то поверхностный эксперимент ума,
что за этим кроется внутреннее переживание, что некая внутренняя сила
вдохновляет автора... Вы как-то специально настраиваетесь на работу?
Может быть, медитируете особым образом или же это больше под влиянием
спонтанного стремления сделать что-то?
В. Макаров: Здесь подойдёт известное русское слово "вдохновение".
Если говорить о моей технике, то здесь на меня повлиял американский
художник Джексон Полак, который изобрёл способ нанесения красок не
кисточками, а как бы выливая их. Это затронуло меня. Такой способ
позволяет моментально проецировать внутреннее состояние, как бы
создавать живописную траекторию его. Я стал здесь искать свои нюансы.
Потом как-то сама собой проявилась моя стилистика. Живопись и графика.
Большое влияние оказала и восточная философия. Даосизм, дзен буддизм...
От восточной эстетики у меня - создание композиции по типу каллиграфии.
Ю. Москалёв: Мне импонирует в Вас, что Вы не курите, не
злоупотребляете алкоголем, в отличие от многих деятелей авангардного
искусства. У Вас в квартире вижу алтарь с православной иконой. Чистота в
жизни художника - важный фактор, позволяющий ему быть более
восприимчивым к духовному уровню сознания, и, следовательно, проявить
большую мудрость и красоту внутреннего мира. Я был знаком с вашими
картинами ещё семнадцать лет назад. В Ваших нынешних работах, в отличие
от прежних, заметно проявляются, а иногда и доминируют серебристость и
золотистость. В одной из духовно-философских книг я прочёл, что золотой
цвет - это проявление божественного, а серебряный - чистота. Как Вам
удалось за многие годы пребывания в мире андеграунда сохранить и развить
ощущение светлого?
В. Макаров: Хороший вопрос. Да, масса примеров, когда творческие
люди, особенно в авангардном искусстве, склонны к чрезмерности, и их
бунт заканчивается саморазрушением. Я довольно скоро понял
бесперспективность такого пути. Внутреннее просветление - вот, что важно
для меня в искусстве. Постепенно я отказывался от некой агрессивной
деструкции, идя к какой-то гармонии. И я согласен, по моим картинам это
можно увидеть: они светлеют и более лаконичны.
По большому счёту художнику надо понимать, что творчество - это не
ремесло, а средство познания сути своей.
Ю. Москалёв: Жизнь в мире искусства сопряжена с критикой. В Ваш
адрес её было много. Это не задевало?
В. Макаров: В начале задевало. Но даже тогда у меня была
уверенность в своей правоте. Я так всегда рассуждал: если не я, то кто
это будет делать. Обидно было получать удары от сподвижников, друзей...
Но моя жизнь не ограничивалась Смоленском. У меня много друзей и
знакомых в Москве, Питере, Прибалтике... Среди них много известных
людей: Курёхин, Летов... С Летовым сложился у нас по-настоящему
творческий союз, действующий и ныне.
Ю. Москалёв: Многие люди считают, что Вам повезло в семейной
жизни. Ваша супруга - не только красивый человек, но и тонкий ценитель
искусства в целом и Вашего, в частности. И она по-настоящему помогла Вам
в Вашей творческой жизни.
В. Макаров: Это так. У нас интересный союз, и я Наталье многим
обязан и благодарен. И наш сын, выросший в атмосфере искусства, стал
актёром, развивается в духе творчества. Считаю, что семейная жизнь моя
сложилась удачно.
Ю. Москалёв: Вы тоже росли в атмосфере искусства?
В. Макаров: Да, ведь мой отец был заслуженным артистом РСФСР и
играл в Смоленском драмтеатре.
Ю. Москалёв: Как Вы думаете, что нас ждёт в новом веке? В области
искусства, в общественном развитии?
В. Макаров: Я пессимистически настроен. Современная тенденция
развития мира очень подавляет творческого человека.
Ю. Москалёв: Лично меня вдохновляет идея развития духовной
цивилизации...
В. Макаров: Эта идея, несомненно, хорошая, но мне кажется, что
она - романтическая утопия.
Ю. Москалёв: Но в небольшом кругу, на уровне искусства, допустим,
на уровне малого бизнеса - это возможно... Как эталон, модель будущей
жизни больших масс людей...
В. Макаров: Ну, в небольшом кругу единомышленников такое,
конечно, возможно.
Ю. Москалёв: Значит, есть надежда?
В. Макаров: Пожалуй, да.
Беседовал Юрий Москалёв
|