Поэма «Из истории Смоленска»
«Смоленская газета», 18 декабря 2024
В уходящем 2024 году, если посмотреть в сторону Смоленска литературного, обратила на себя внимание выпущенная через издательство «Маджента» поэма под названием «Из истории Смоленска». Её автор, смоленский поэт Юрий Москалёв, предложил своего рода экскурсию по истории нашего края (от 863 года до новейшей), рифмованными стихами проиллюстрировав самые разные события, быт, культуру, вклад выдающихся личностей...
— Около двух лет назад мне захотелось личного живого чувства в отношении всей более чем тысячелетней жизни Смоленщины, — сказал Юрий Москалёв, отвечая на вопрос о том, что побудило его к такому эпическому произведению. — Когда пишешь стихи о чём-то, подключаются воображение, интуиция, и в сердце возникает переживание, чувство близости к тому, о чём пишешь. Тогда я побывал на экскурсии, которую проводил для моих друзей (приехавших в Смоленск из других городов) краевед, декан Смоленского института искусств Дмитрий Бутеев. Вскоре, после этого, я пошёл в библиотеку за учебниками по истории Смоленщины и стал писать поэму, опираясь на эти учебники. Я читал главу, потом обдумывал прочитанное, пытаясь уловить начало поэтического повествования и, спустя неделю-другую, получалось проявить поэтическую картину, основанную на разных исторических деталях. Разумеется, это художественное произведение, но все эти диалоги, размышления, описание природы и прочие художественные решения никак, по-моему, не конфликтуют с утверждёнными историческими фактами касательно личностей и событий смоленской истории.
Конечно, я не ставил перед собой задачу написать стихами особый учебник по истории Смоленска. Но мне нравится создавать исторические поэмы (это уже у меня девятая такого рода), чтобы поддержать школьные уроки истории, вызвать более одухотворённое отношение к ней у широкого круга людей. Мне бы хотелось, чтобы в обществе преобладал поэтический взгляд на историю, а не политический. Думаю, не я один чувствую, как комично выглядит, когда люди ссорятся из-за разногласий в оценках событий и личностей далёкого прошлого. Тем более, что никто сейчас не расскажет детально о том, что и как происходило много столетий назад. С моей точки зрения, надо просто отдать должное нашим предкам, что они трудились, боролись с внутренними и внешними несовершенствами жизни, чтобы жизнь продолжалась и развивалась. Веками, веками тяжелейший физический труд без электричества и машин, но они не сдавались, созидали, проявляли красоту и мудрость. Мы вправе гордиться их достижениями, а если кому-то кажется, что предки допускали ошибки, то, во-первых, ошибки — это опыт, и мы можем их просто не повторять, а, во-вторых, давайте спросим себя, а смогли бы мы на их месте поступить лучше. Кто-то остроумно заметил: каждое новое поколение считает себя умнее старшего поколения и мудрее младшего. Но многие ли современные люди могут искренне сказать, что они превзошли в выдержке, силе воли, мудрости, трудолюбии и других положительных качествах, например, Сергия Радонежского или Ломоносова?
— Вы уже познакомили с этой работой специалистов по истории? Что они говорят?
— Не могу сказать, что с ней ознакомились все историки нашего города (на моём сайте её можно скачать), но, прежде чем издавать поэму, я дал прочитать её многим грамотным людям, изучавшим историю города. И, должен заметить, правильно поступил, поскольку получил немало дельных советов и умных замечаний. Например, такой эрудит, как Сергей Иванович Минкин, кандидат филологических наук, обратил моё внимание на то, что веранд в XIII веке на Руси не было. А у меня там в одной из первых глав поэмы есть такая строка: «Вышло вече на веранду обсудить за терпким квасом...». Не знаю, то ли я не захотел, то ли просто не смог (скорее, второе) найти красивую замену этой фразе, но я нашёл решение: сделал сноску, в которой сообщил, что подобие веранд на Руси называлось «гульбищами». На мой взгляд, такая сноска, не только позволила сохранить красочную строку, но и привнесла в книжку интересную историческую информацию. Или, например, педагог-психолог и поэтесса Наталья Поздинова заметила, что неправильно начинать поэму сразу с XII века. «Избы, избы на холмах, Монастырские строенья, Многолюдье, шум, движенье На обоих берегах», — таким было начало. Я призадумался, и в итоге появилась картина «863 год», в которой купцы, услышав о том, что «Град велик и мног людьми» плывут в ладье по Днепру туда торговать. Также я прибавил ещё одну картину к главе «1960-е—1970-е», после замечания, что этот период нашей истории не достаточно хорошо освещён. Но, помимо рекомендаций по историческим деталям поэмы, мне интересен был и литературный взгляд на неё со стороны профессионалов пера. Знаете, большой поэтический текст не так легко отшлифовать, чтобы всё было безукоризненно. Вроде, кажется, неплохо, а кто-то из литераторов указывает на то или иное место в поэме, и ты понимаешь, что да, надо улучшить, изменить… Благодарен и Марианне Ионовой, великолепному прозаику, сотруднице журнала «Новый мир», и Наталье Толбатовой, поэту из Смоленского отделения Союза писателей России, и Александру Добровольскому, поэту, библиотекарю, и корректору Анастасии Алексеевой.
— А были замечания, с которыми не согласились?
— Если по историческим фактам, то высказывалось мнение, что в ХII-XIII веках наши предки не ведали об алкоголе, что алкоголь навязали нам злые иноземцы позже. Это очень спорно. Возможно, что тогда каких-то иноземных винных напитков и не было где-нибудь в районе Тамбова или Брянска, но Смоленск находился на судоходной реке, по которой перемещались самые разные грузы с юга на запад и наоборот. Трудно поверить, что черноморское, средиземноморское побережья не снабжали наших предков напитками из винограда, а балтийские страны не снабжали нас своими хмельными изделиями в обмен на пеньку и мёд. А медовуха, процеживание забродивших яблок, слив, зёрен и т. п., думаю, это и у нас могли изобрести. В интернете сейчас можно найти много выдумок об истории, не подтверждённых архивными документами. Помню, один парень с высшим образованием мне убеждённо рассказал, что Санкт-Петербург был выкопан из-под земли, а не построен. Откуда он это взял? Чтобы построить такой город, по его мнению, тогда не было технологий. Но хочется спросить, а чтобы выкопать огромные колонны, разнообразные площади, булыжные мостовые, многие десятки многометровых зданий технологии были?
Что касается литературной стороны этой работы, то, например, не могу принять критику, когда говорят, что в поэме нет мнения автора о событиях и великих личностях, что автор слишком подробен в описании бытовой жизни, а это делает «поэтическую ткань слишком приземлённой», что поэтические картины созданы в разной ритмике... Люди в таких случаях оценивают субъективно, показывая свои предпочтения, не отождествляются с видением автора. Мне не трудно возражать на такую критику. Кто сказал, что батальная сцена, диалоги, раздумья, красота природы, пламенная речь на партийном собрании и прочее, и прочее в больших поэмах должны быть выражены одинаковым ритмом, допустим, белым стихом или четырёхстопным ямбом? Да, сто пятьдесят, двести лет тому назад такое строгое требование к «размеру» стихотворного изложения предъявлялось, но сейчас мы смотрим на поэтическое творчество шире: события разные, и ритмика разная. Требование строгой симметрии — это не из современных представлений искусствоведения. Величайший художник Мать Природа разве создаёт строго симметричные явления и предметы? Посмотрим на любое дерево: строгой симметрии не найти в нём ни на одном участке коры, ни на одном листике, и даже если издалека смотреть на него. Я не скажу, что не ценю поэмы, написанные одним размером великими поэтами, но я писал «Из истории Смоленска» так, как мне показывал мой поэтический внутренний свет. Но, в поэме есть своя строгая форма. Если не смотреть на вставленные в неё песни, то на описание того или иного периода или события приходится восемь четверостиший (в некоторых местах — 16 четверостиший, как в картине, изображающей конец 1800-х, в которой упоминаются Лопатин, Энгельгардт, Пестриков, Хлудов и другие влиятельные люди того периода времени). И вся рифмовка в поэме — опоясывающая (отличаются только тексты песен, которые — самостоятельные произведения, внесённые для дополнительной художественности, и картина «Кутузов», которая является фрагментом другой поэмы, но, как говорится, пришедшимся ко двору). Попробуйте написать 50 страниц ясного логичного текста опоясывающей рифмовкой, отдавая каждой картине по 8 четверостиший. Без подлинного глубокого вдохновения не получится.
А что касается моих личных оценок и воззрений, то они подходят, с моей точки зрения, для личностной поэзии, но не для исторической и биографической. Так что, я убеждён, что это достоинство поэмы, что автор не просвечивается через текст. К слову, наш авторитетный литератор Юрий Васильевич Пашков хвалил меня за умение органично вплетать «детальки» эпох в поэтическое повествование. Если в начале XX века улицы Смоленска освещали керосиновые фонари, то такая деталь в описании этого времени очень даже уместна, а выставлять в ней свои оценки и мысли — не к месту. Кто я такой? Я же не жил в то время. Сравниваю свою работу с работой фотографа, который делает снимки с разных ракурсов, а потом их размещает в хронологической последовательности, давая возможность зрителям увидеть многие годы и аспекты жизни.
— В поэме три раза (в главах «XII-XIII века», «1917» и «Новейшая история») появляются «Два приятеля с Двины». Это что означает? Символ какой?
— Не только они. Ещё Емеля три раза появляется: как волхв в 863 году, как певец из Витебска на пиру в XIV веке и в 1970-х как школьник-актёр на фестивале в 7-й средней школе (где я учился, ныне гимназия №1 им. Пржевальского). И ещё из главы «XII-XIII века» фраза «Что украли?» — «Каравай, кринку с маслом, лапти, шкуру...» повторяется в главе «XVIII век». Эти повторения просто пришли, как говорят, на кончик пера в процессе сочинения, и чёткого объяснения по ним у меня нет. Они просто вызвали радость в моём сердце и согласие в моём уме. Можно увидеть в них связь времён, неразрывность Смоленщины с Западной Двиной и Беларусью, что поэма — целостное произведение, а не сборник разных стихотворений... можно даже что-то эзотерическое в них рассмотреть. Когда пишешь стихи обычно заранее не видишь, что получится, а подчиняешься рифмам, чувству, ритмам и только уже потом некой ментальной логике. Про Емелю из 1970-х могу сказать, что это моя роль на фестивале. Этот школьный фестиваль состоялся, если не ошибаюсь, весной 1975 года, и тогда вышла газета «Смена», в которой была фотография: третьеклассник Юра Москалёв в костюме Емели с гармошкой в руках сидит на печи. Печь, к слову, передвигалась по сцене. Она была на колёсиках, а в трубе прятался её водитель». Думаю, в описании 1970-х мои личные воспоминания вполне уместны. Недавно, кстати, я выступил с презентацией этой моей поэмы в Гимназии им. Пржевальского перед школьниками. Встреча была успешной, школьники хорошо отреагировали на слайд-шоу по фрагментам из поэмы.
Подготовил Михаил Родненков
С поэмой "Из истории Смоленска" можно познакомиться, пройдя по ссылке...
https://disk.yandex.ru/d/ZquLwu2caqPJ4g
|