Я вышел из чата...
Избранные стихотворения, поэмы, переводы, рассказ и статьи. Скачать всю книгу можно по ссылке...
https://disk.yandex.ru/i/voU-gffKX7gyaA
Не суетись
А ты не суетись, покой всегда дороже.
Победы не призвать нервозной беготнёй.
Замедли ход, дождись, настанет час погожий
Стрелою будешь мчать по финишной прямой.
Препятствия в пути? От них лишь крепнет сила.
С бесстрашием смотри вперёд, всегда вперёд!
Что было не найти, но душу так манило
В цветении зари тебя всем сердцем ждёт!
Прошу, не суетись. Божественные дали
Не дальше глаз твоих, они – прозренье глаз.
В себя, в себя всмотрись, сквозь пелену печали…
Звенит чудесный стих, приветствуя Экстаз!
Я вышел проветриться
Проветриться,
я просто вышел проветриться
в прохладу июньского вечера,
в кленовые блики закатные
и в благозвучие тихое.
Вдруг стало мне будто мерещиться,
что лужицы, стены панельные,
стоянка, бордюр тротуара
окрашены, нет, не неоном,
не фонарём, не закатом,
а светом каким-то нездешним.
Я замер, и радость пронзила
от пят до макушки; звучала,
звала в запредельное песня…
Ах, кто я? Зачем я, откуда
В чём смысл, что сердце бессонно
стремится из рёбер на волю,
а время не ждёт и мгновенья –
бежит от всего в бесконечность?
Ах, что это я? Заглушает
слеза приглашение свежести
в закате и в клёнах проветриться,
просто проветриться…
Мне лучше всего в Росси
Призванье моё – пилигрим.
Близки мне края другие.
Я целой Земле – побратим
Но жить я хочу в России!
Влекут неизменно в дорогу
Дела, горизонты благие.
Спешу сделать больше, чем много,
Но больше всего – для России!
Я грешник, и жизнь моя – ад
Простите меня, святые.
Уйти бы навек в райский сад
Но при условье: с Россией.
Послание Бесконечности –
Дорога, простор России.
Здесь сердце роднится с Вечностью
Нет смерти, мои дорогие!
Конечно же, я пилигрим.
Исследую земли иные,
Но с ощущеньем одним:
Мне лучше всего в России!
Я вышел из чата
Я вышел из чата
Мне солнце милее,
лазурное небо, туман над водою
и шелест теченья.
Я вышел из чата
расслышать чтоб сердце,
чтоб в красках природы
узреть благолепье-покой-очищенье.
Я вышел из чата
Нет большего счастья,
чем видеть победу тепла и сиянья
весеннего таянья-преображенья
Из сборника "Поэтические портреты"
Александр Овечкин
В эпоху Лемье и Гретцки,
Гигантов хоккея советского
В спортивной семье, без излишка
Рос незаметно парнишка.
Он вдохновлён был братом
Надеть хоккейные «латы»,
Жить жаждой победы и волей,
Сильнее стать лени и боли,
Как Мальцев, играть, со смекалкой…
Начало: ни шатко ни валко.
Но опыт спортивный мамы,
Отца — футболиста «Динамо»
Помог раскрываться сыну,
Поверить в себя, в дисциплину.
Сезоны, турниры, арены,
Успехи, провалы, замены,
Конфликты, ушибы, планы,
Восторг и навязчивость фанов… —
Мелькают, как шайбы, событья.
«Щелчок богатырский!», «Наитье!»,
«Феномен!», «Звезда „Вашингтона“
И НХЛ небосклона!»
Скользит, как летит, сквозь защиту;
Усталость, печали забыты;
Зуб выбит, плюётся кровью.
„The puck in the goal! Ovi!!!”
Речитатив в эфире:
«894!»
Сходя по ступеням трона,
Уэйн Гретцки вручает корону
Тому, кому клюшку когда-то
Дарил, как король солдату.
РФ, США, Канада,
Как дети на празднике, рады,
Приветствуют восхождение
На Джомолунгму хоккейную!
Истории русской страницы
Выдержки из поэмы
От автора
В начале нового века на телеканале «Культура» в программе Михаила Швыдкого «Культурная революция» была дискуссия о патриотизме. Участвующий в ней Олег Газманов сказал, что нужно потрудиться над тем, чтобы у любого россиянина было чёткое и простое представление об истории своей страны. Идея мне очень понравилась, и я решил написать текст к диафильму «Истории русской страницы». Но вскоре вдохновение писать такой текст почему-то ушло. Пришлось отложить начатую работу, как говорится, до лучших времён. К счастью или нет, эти лучшие времена довольно скоро объявили о своём начале кричащим порывом вдохновения в моём сердце. Не помню точно, какой это был день апреля 2005 года, но почему-то точно запомнил время того дня – семь часов вечера, когда я про себя воскликнул: «Историю России нужно писать стихами!» Опирался я на труды авторитетных авторов: Н.М. Карамзина, В.О. Ключевского, Н.И. Костомарова, С.М. Соловьёва… Я доверяю профессионалам исторической науки, скрупулёзно изучившим и изучающим архивы и предметы археологических раскопок. Мне не кажутся серьёзными заявления: «Всё было не так, историю в нынешнем виде цари придумали…» Помимо царей, всегда были как оппозиция им, так и сторонние наблюдатели внутри страны и в соседних странах, которые по тем или иным причинам писали книги, письма, дневники, заметки. Например, Курбский во времена Ивана Грозного, Солженицын во времена Брежнева… Понятно, что многое кануло в Лету (что, по-моему, не важно), но зачем сомневаться в фактах, выявленных искренними выдающимися историками разных времён и народов? Когда кто-то полностью опровергает труды Ключевского или Карамзина, предлагая взамен свою историю России, то хочется спросить у этих новых историков: а есть ли у них неопровержимые доказательства – видеоматериалы или хотя бы аудиозаписи? Разумеется, таких материалов о временах Вещего Олега или Екатерины II ни у кого нет. Сомневаясь в известных и утверждённых великими учёными исторических событиях и героях, мы остаёмся с нулём, что никак не способствует развитию национального сознания и единства. Помимо картин, основанных на документах, в поэме есть немало воображённого, что, тем не менее, выглядит, по-моему, вполне правдоподобно. Например, может вызвать вопросы изображение великого Ивана III этаким нежнейше влюблённым поэтом. Его могущество, согласен, никак не подчёркнуто. Но кто сказал, что великих нужно изображать только верхом на белом коне и с гордым взором? После пира в полнолунье у многих мужчин (если они, конечно, не перебирают) пробуждается поэтическое отношение к своим жёнам. И совсем необязательно, что правители государств в этом смысле всегда отличны от среднестатистического мужчины. А то, что Иван III любил Софью Палеолог, – утверждённый в науке факт. Во всяком случае, многое в Московском государстве после их свадьбы стало по-византийски. Новейшая история написана мною в стиле «лоскутного одеяла»: сплетенье лозунгов, цитат из СМИ, обрывков разговоров на кухнях, что привело к «эффекту мелькания», искривило музыку и ритм стиха в духе певцов революционного бурелома. Но плохо ли это? Благодаря такому методу многое удалось упомянуть (не скажу: отразить и обобщить), особо не выходя за рамки доминирующего в поэме формата — 10 четверостиший на картину. Я знаю, что современные любители поэзии не особо ценят глагольные рифмы. Но использование глагольных рифм в этой поэме (особенно в описаниях картин многовековой давности), как я понимаю, вполне уместно, поскольку придаёт картинам русскую певучесть, а также сближает стихи со стихами поэтов XVIII и XIX веков, много писавших об истории и активно использовавших глагольные рифмы.
Что касается политических и иных оценок событий и личностей, то с самого начала этой работы мне не хотелось никого критиковать или оправдывать. Да и нет у меня, как правило, ясных оценочных взглядов насчёт исторических процессов и их лидеров. Мне даже не очень понятно, как я могу оценивать (допустим, критиковать) тех, кого лично не знал и в их времена не жил. Перед написанием стихотворения знаю только одно: нужно получить чёткое и красивое изображение.
Древний Киев
Спокоен лес. Горит луна.
Шуршат, кричат ночные звери.
Блестят трава, песок, волна...
Река втекает, словно в двери,
Во мглу обрывов, в поворот.
Плеснул судак. Журчит теченье.
Качает медленно водоворот
Гнилой топляк. Костров свеченье
На каменистом берегу.
Ночуют скифы. Комаров жужжанье.
В речную звёздную дугу
Суровый вождь глядит в молчанье.
Гонимый засухой, мечтой, врагами,
Покинул он края родные,
Вёл племя по степи, лесами
Туда, где солнце, жизнь иные.
И вот решил: «Здесь будем жить.
Здесь много пищи и воды.
Здесь хорошо детей растить…
Вокруг домов раскинутся сады…»
Прошли столетья. В тех местах,
Где поселилось это племя,
Красивый город в радости, в трудах
Проводит своей жизни время.
Торгует мёдом, тканями, зерном,
Мехами, воском, глиняной посудой,
Дровами, фруктами, вином,
Чеканкой, снадобьями от простуды…
Повсюду запах пищи. Как заря,
Следя с коней за городским порядком,
Сверкают в латах три богатыря.
В лапту играют дети, в прятки.
Из расписного терема глядит
В окошко девица (по жениху тоскует).
Гусляр поёт сказанье, как звенит,
Про князя Игоря. Колдун танцует.
На крепостной стене – внимательный дозор:
Готовы пики, камни, чаны со смолою,
Затачивает воин свой топор,
Чтоб не подвёл во время боя.
Причал у городских ворот.
Товары подают, гонцы
Спешат оповестить народ:
«Из Византии прибыли купцы!»
Доволен Киев: «Русь большая,
Владимир мудр, знаменит,
Земель богатство умножая,
Он мир и благоденствие хранит!»
Вдруг с башни зазвучал рожок.
Князь начал говорить:
«Без общей веры, как без ног!
Отныне будем Русь крестить!»
«Перун, князь спятил! Ты наш бог! –
В толпе, внимающей, роптанье. –
Не гневайся! Что будет? Ох!..»
Колдун бормочет заклинанье.
И вереницею к Днепру
Идут смиренно киевляне.
Дробятся брызги на ветру…
«Ах, надо же, теперь мы христиане!»
***
« Змей трёхглавый, чёрнокрылый
Жаром дышит в вышине.
Тенью гибели покрыло
Земли русские. В огне
Сёла, города, дубравы...
Всюду копоть, кости, смрад,
Стоны ужаса, отрава,
Гады из дремучих блат.
Юная княгиня чахнет,
Как цветочек без воды,
В скалах чудища, где пахнет
Смрадом смерти и беды.
Паутина затмевает
Солнце от неё в окошке.
Вход в темницу охраняет
Зверь огромный с мордой кошки.
Где же ты, непобедимый,
Добрый молодец-спаситель,
Красной девицы любимый,
Чёрной силы покоритель?!
Отзовись на плач сердечный!
Отруби злодею главы!
Свет зажги во тьме кромешной,
Оживи сердца, дубравы!..»
Грустны гусли, серебрится,
Катится слеза пиита.
Дым над Киевом клубится.
Стены крепости разбиты.
Скрипы на ветру калитки
Догорающей читальни.
Пепел – где хранились свитки.
В княжеской опочивальне
Бату-хан жуёт конину,
Жир кумысом запивает,
Злата на ковре корзина.
У собора охраняют
Трёх богатырей пленённых...
Девица узнать не хочет
Деток, с теремом сожжённых.
Обезумевший колдун хохочет.
Андрей Рублёв
За оконцем – звёзды, снег...
Чтенье при свече Писанья:
«Хилый, грешный человек,
Нет спасенья без страданья...»
«Господи, ну почему
Путь к Тебе крутой и торный?
Красоту яви уму,
Вечную, нерукотворную!
Господи, зачем Тебе
Наши слёзы, мор, глад, муки
В нескончаемой борьбе.
Ад – судьба с Тобой в разлуке!
Всемогущий, отведи
Русь от пасти злого рока!
Навсегда освободи
Землю от уродств порока!
Вездесущий, проявись,
Дабы всяк Твой Свет познал.
На молитвы отзовись
Тех, кто мучиться устал…»
В келье будто посветлело...
Верно, начало светать.
Злато в образах зардело.
Инок снова стал читать:
«Всё придёт, о чём ты просишь.
Только есть Господний Час!
К небесам себя возносишь,
Коли терпишь. Сей наказ
Восприми со всем смиреньем,
Сделай на пути звездой.
Отвергай все искушенья,
Не иди за сатаной!»
На сердце тепло и сладко.
Кисть макает инок в краски.
Линии ведутся гладко,
В лики превращая маски,
Лучик зорьки – в Божество.
Слышен горний тихий зов.
Явленное волшебство:
Пишет «Троицу» Рублёв.
Иван III
«Я, Зоя1 , раб навеки твой…
Всё – злато, земли… – для тебя!
Ты правишь русскою землёй
Через меня, через меня!
Ты – будто с неба, Божья дочка,
Ты – гусли сердца, цвет весенний,
Росинка с розы лепесточка,
Янтарность нежности осенней,
Клад жизни, корень древа счастья,
Тепло в мороз, а в зной – прохлада,
Укрытие, уют в ненастье,
Спасенье от любого яда…
Не видеть глаз твоих – боль шибкая.
И лучше в петлю, чем без ласки
Твоих шептаний, рук… Улыбкой
Ты превращаешь, будто в сказке,
Ночь в день, а смерть – в рожденье… Благодарю
За каждое твоё меня касанье…
О вечности с тобой молю…
Не смейся, искренни мои признанья…
А Васька наш! Хоть шаловлив –
В нём царская видна порода:
Смышлён, удачлив, горд, красив,
Готов идти в огонь и воду.
Играешь с ним ты так самозабвенно!..»
Как околдованный колдуньей,
Шептал Иван Великий вдохновенно
Супруге после пира в полнолунье.
* Софья Палеолог – византийская принцесса, супруга великого
князя Ивана III.
Ермак
По сияющему снегу
Мчится на борзых конях
Полк казачий: ищет негу
В замороженных лесах.
Мельком кедры, пихты, ёлки…
Наутёк бежит беляк,
Напугались даже волки.
Впереди полка – Ермак.
Лес Сибири, что скрываешь?
Где твоей земли пределы?
Ты как будто размышляешь
Пред великим добрым делом.
Облачённый в тишину
Всё сковавшего мороза,
Не слыхавший про войну,
Погружён в какую грёзу?
Не затронут суетой,
Будто с бренностью простился.
Как отшельник, весь седой,
Сердцем с вечностью сдружился.
Али спишь, и в сновиденье
Песню сладкую поёт
Полноводных рек движенье,
Уносящих в дали лёд?
Стук копыт. С ветвей спадают
Шапки белые. Клубится
Пыль искристая. Блистает
Небо чистое. Куница
За сугробом затаилась.
Вдалеке шатун рычит.
Шишка на песца свалилась.
Сыч встревоженный кричит.
Казаки, какая сила
Гонит вас в безлюдный край,
В сердце рвенье разбудила
Отыскать за Русью рай?
«Не страшись, родимый, но-о-о!» –
Атаман бодрит коня.
Прыгают через бревно,
За собой других маня.
Эпилог
Лёгкий ветерок, берёза,
На листочке – майский жук,
Клумба, распустились розы,
На коленях деда – внук.
Дед, задумавшись, глядит
На зелёный блеск пруда.
Ёрзает дитя, ворчит:
– Дорасскажешь ты когда?
– Отзовись на плач сердечный!
Отруби злодею главы!
Свет зажги во тьме кромешной,
Оживи сердца, дубравы!
Жили далеко у речки
Одиноко муж с женою,
Робили, топили печку…
Как-то в тёплый день весною
Родился у них сынок.
Рос так быстро – кушал каши.
Сильным стал таким, что мог
Хоть слона поднять, и краше
Стал он всех богатырей.
Сел однажды на коня,
Поскакал на змея: « Эй!
Подколодная змея,
Не боюсь с тобой сразиться!»
Дунул на него огнём
Змей Горыныч, взвился птицей –
Не достать мечом, копьём…
Но стрелял из лука метко
Молодец. На все шесть глаз
Ослепил злодея. Едко
Чёрный заклубился газ.
Заметался, зацепился
За столетний дуба сук,
С треском, рёвом вниз свалился
Змей. С мечом могучих рук
Резкий взмах – и нет голов.
«Чудище мертво! Спасенье!» –
Хор счастливых голосов.
Всюду праздник, смех и пенье.